Железная птица, сгоревшая заживо:
как падение Ми-6 в Бужоре оставило вопросы без ответов
Моя память о том дне
Я никогда не забуду, как дождь стучал по крыше нашего дома в Бужоре. Мне было одинадцать, и я ворочал учебники на кухне, когда впервые услышал тот грохот. Сперва подумал — гроза. А может землятресение, оно часто бывает в этих местах. Но стекла задрожали так, будто земля рвется на части. Выбежав во двор, я увидел его: огромный вертолет, качающийся в небе, словно пьяный. Лопасти резали воздух с таким свистом, что уши закладывало.
«Эх, прокатиться бы!» — мелькнуло в голове. Я и не догадывался, что через минуты эта машина станет гробом для двадцати девяти человек. Он летел прямо к горе, будто тянулся к ней. Я замер, наблюдая, как брюхо вертолета чиркает по скалам. Вспышка ослепила. Дождь, казалось, испарился — только огонь, черный дым и крики мальчишек: «Бежим смотреть!» Мы мчались через грязь, не чувствуя ног. Я думал, что успеем... Но то, что я увидел, врезалось в память навсегда. Трое дагестанцев, их лица в саже, тащили на самодельных носилках человека. Его кожа была как расплавленный пластик, а глаза — белые, слепые щели. Запах... Сладковатый, как горелое мясо на костре. Я побежал прочь, давясь рвотой. Лишь позже узнал: тот, кого они несли, умер через двое суток. В отчетах его назовут «единственным выжившим», но для меня он навсегда — страшная маска из кошмаров.
Как это случилось: что я узнал позже
Через годы, читая документы, я собрал пазл трагедии. Вертолет Ми-6 (борт 78) летел из Грузии в Россию с военными. После дозаправки в Адлере пилоты решили срезать путь — полетели низко, на 100 метрах, хотя знали: в горах нужен запас высоты. Облака висели еще ниже, дождь слепил. Они пытались взлететь, когда увидели скалу, но было поздно. Мне объяснили: по правилам, надо держаться на 300 метров выше препятствий. Но они рискнули. Зачем? Может, спешили. Может, думали — пронесет. Не пронесло.
Вина и боль
Генерал Русанов, руководивший расследованием, сказал : «Экипаж нарушил всё, что можно. Погоду не учли, данные проигнорировали». Но я до сих пор вижу их — этих пилотов. Может, они тоже боялись? Или командование давило? Не знаю. Знаю только: из-за их выбора 28 семей остались без отцов, сыновей, мужей.
Ми-6: машина-загадка
Позже я узнал: этот вертолет был гордостью Союза. Первый тяжеловес, перевозивший танки! Но и аварий с ним было много. Говорят, управлять им было сложно, а пилоты часто перегружали. В 1984-м такой же сгорел в Сибири — 38 погибших. Но разве статистика вернет людей?
Тайник на склоне
Каждый год 5 ноября люди поднимаются к месту крушения. Там, среди обгоревших камней, лежит железная коробка с именами. Иногда туристы оставляют цветы или записки. Однажды нашел письмо от дочери погибшего : «Папа, я родилась через месяц после твоей смерти».
Смотря на скалы, все еще хранящие следы огня, и думаю: эта гора — как памятник. Не героям, а нашей глупости. Мы верим, что техника сильнее природы, что правила — для слабаков. Но горы и небо не прощают спешки.
Смотря на скалы, все еще хранящие следы огня, и думаю: эта гора — как памятник. Не героям, а нашей глупости. Мы верим, что техника сильнее природы, что правила — для слабаков. Но горы и небо не прощают спешки.
Что осталось
- Сейчас, спустя 32 года, я часто ловлю себя на мысли: тот вертолет упал не только в Бужоре. Он рухнул во всех нас. Ведь каждый, кто слышал историю, теперь чуть осторожнее за рулем, чуть строже к тем, кто рискует чужими жизнями. Может, в этом и есть смысл памяти — не дать повториться чужой ошибке.
P.S.
А тот обожженный человек из моего детства... Иногда мне кажется, его белые глаза до сих пор смотрят на нас с неба. И спрашивают: «Вы поняли урок?»